Святослав. Болгария - Страница 112

112

Ромеец вернулся, доложил императору. Тот слегка заволновался.

– Слышал, отец Феофил? Прибыли стратигосы россов. Отец Феофил, – опять обратился он к синкелу, – будь со мной на этой встрече. А что, если россы запросят мира? – с долей нетерпения сверкнул он голубыми очами и велел подать себе корону и царский жезл.

– Благодарю за честь, великий император! – высокопарно молвил епископ.

Спустя некоторое время послов препроводили к боговдохновенному владыке.

Оставив мечи и кинжалы охране, послы вошли в шатёр, приветствуя византийского правителя поклонами с приложенной к сердцу, по русскому обычаю, рукой. Это были, по всему, знатные у россов люди, одетые даже с некоторой долей роскоши. Особо выделялся крепкий рыжебородый варяг с неторопливыми уверенными жестами и жёлтыми ястребиными глазами.

«Русский архистратигос», – сразу определил про себя император, знавший Свенельда по рассказам приближённых.

– Великий князь Святослав Хоробрый хочет иметь с тобой, царь византийский, мир и любовь. Что скажешь на сие предложение? – спокойно и с достоинством сказал Свенельд.

Болгарин перевёл его слова.

Император с трудом скрыл в душе радость. Скосил глаза на синкела, тот еле заметно кивнул.

– Как здравие катархонта? – поинтересовался Иоанн.

– Благодарим, поправляется, – коротко отвечал Свенельд. И продолжил: – Наш великий князь Святослав желает знать, согласен ли ты, великий император, заключить мир с Русью на тех же условиях, что были утверждены прежде нашими князьями Олегом и Игорем и вашими царями.

– Что ж, если катархонт россов хочет мира, то и мы желаем того же, – изрёк, чуть подумав, Цимисхес. – Мы, греки, христолюбивый народ и предпочитаем побеждать неприятеля не столько оружием, сколько благодеяниями. Ежели ваш катархонт отпустит всех пленных, уйдёт в свою землю и не будет помышлять против Империи Ромейской, то обещаю, что позволю ему уйти со всем войском и оружием и не буду чинить никаких препятствий. Я готов также дать по две меры хлеба каждому воину на дорогу. Сколько у вас воинов?

– Двадцать две тысячи, – молвил Свенельд, прибавив ровно половину, помня, что доля каждого погибшего воина принадлежит роду его.

– В подтверждение своих слов, как знак дружбы, хочу передать вашему князю дары щедрые. – Климент! – окликнул император охранника. – Позови ко мне начальника походной казны… Но чтобы соблюсти договорённость, надобно составить хартию. Для обсуждения сего договора с катархонтом Сффентослафом от своего имени я пошлю в Дристер императорского синкела Феофила. – Он указал на епископа. – Составленный вами договор при участии нашей стороны затем должен быть передан нам и утверждён в присутствии ваших послов. Таков закон.

Наделив русских посланников дарами, император отпустил их. Сам же, уединившись с епископом Феофилом, стал обсуждать с ним условия мира.

– Пока Русский Барс ранен и ослаблен, требуй с него обещания навсегда оставить Болгарию, не нападать на Империю и подвластный ей Херсонес с климатами ни самому, ни с союзниками. Напомни ему, что по предыдущим договорам архонты Руси обязывались оказывать помощь Империи против любых её врагов. Ты опытный дипломат и стратег, уговаривай, обещай, не обязательно всё записывать в договор. Возьми с них клятву, они любят давать клятвы перед своими богами. Я дам тебе ещё золота. Любым способом мы должны избавить Империю от этого варвара!

– Что ж, великий император, – сказал, поднимаясь, синкел. – Я готов приступить, благословясь, к этой важной работе. – Он перекрестился и приложил к губам висевший на груди золотой крест.

В присутствии синкела Феофила и воеводы Свенельда в Доростоле Святославом был составлен договор, а затем утверждён ромеями в греческом легере в присутствии русских послов. Когда хартии были запечатаны и всё порешено окончательно, князь призвал к себе Тайную стражу и стал вести совет, как лепше встретиться с императором для обмена договорённостями.

– Цимисхес желает, чтобы мы прибыли в его стан, что думаете, братья?

– Не доверяй греку, княже. Бережёного и Перун бережёт. Не ходи в греческий стан даже с охраной! – горячо молвил помощник главного изведывателя.

– Мыслю, надо сделать так… – изложил князю свой план Ворон.

– Добро, – кивнул Святослав. – Дай указ приготовить лодьи и людей…

Свенельд вышел к греческим посланникам, которые с утра дожидались ответа.

– Передайте василевсу, что князь Святослав желает встретиться с ним и обменяться запечатанными хартиями на таких условиях…

Оставшись один в горнице, Святослав стал вышагивать по ней взад-вперёд и всё мыслил про дела дальнейшие. И ночью почти не спал, на заре только прикорнул и встал с третьими петухами, что откуда-то появились в болгарском граде. Умывшись студёной водой, вышел к своим воинам и сотворил привычную молитву богам. Потом кликнул темников и рёк им:

– Нынче встречаюсь я с греческим василевсом на Дунае. Чтобы враг не думал, что мы ослабли и разнежились, велю одной части проводить на берегу учение. А второй – готовиться к походу домой.

Морская лодья, сработанная лодейным мастером Орлом, отмытая и вычищенная, только без славного начальника кимров Притыки, была уже готова. Кроме лодейщиков и нескольких воинов Тайной стражи во главе с Вороном, на лодью взошли десять лепших лучников. Ещё две лодьи следовали поодаль. Каждый воин был готов в любой миг вступить в схватку с коварными ромеями, коли те попытаются что-либо предпринять супротив их князя.

112