Святослав. Болгария - Страница 62

– Воля твоя, княже, – отвечал Збимир, тоже переставляя фигурки. – Может, так оно и в самом деле правильней…

Проведя одно сражение – больше не было времени, – Святослав поблагодарил Збимира, собрал шахматы, завернул их в тот же рушник и, щедро заплатив ваятелю серебром, отправился в гридницу решать дела.

Збимир Чёрный некоторое время сидел задумавшись. Он был весьма доволен похвалой князя и размышлял над его словами.

Когда очарование мысли ушло, и очи прояснились, ваятель вдруг увидел на холме возле идолов, там, где стоял Святослав, отпечатки его следов. Но Збимира удивило то, что трава в следах не поднялась, как это обычно бывает, а оставалась примятой.

«Неужто у князя такая тяжёлая нога? – подумал ваятель, подойдя и присев у отпечатков. – Что бы сие значило?»

– Сие значит, что боги дали князю великую силу, – послышался голос.

Збимир обернулся и увидел переяславского Могуна, который шёл мимо и остановился, узрев раздумья ваятеля.

– Этой силе всё должно подчиняться, – продолжал Могун, – ибо такова воля богов наших.

– Откуда ты знаешь мои мысли? – удивился Збимир. – Я ведь ни единым словом не обмолвился.

– Ты ведь зришь в дереве богов, которые для других суть невидимы? – в свою очередь спросил Могун.

– Зрю.

– Вот и я вижу в людях то, что они ещё не рекут, а только мыслят.

Прибыв по приглашению Святослава в Переяславец, вещий ободритский кудесник стал настолько почитаем, что вскоре был объявлен Переяславским Могуном. Он ясно читал помыслы других людей, как добрые, так и злые. Даждьбог дал ему знание грядущего, и шли к нему русы, а также многие болгары. Могун брал золу из Священного огнища, клал её в скудельный сосуд, а потом лил заговорную воду и зрел, как зола расходится, и по ней совершал пророчества, рёк каждому судьбу его: кому быстрая смерть выпадет, а кто доживёт до глубокой старости; кому суждена жена русская, а кто чужеземку за себя возьмёт. Зрел Могун Правь истинную, которая открыта только детям невинным да кудесникам. И чтобы видеть её, нужно иметь открытым третий зрак. Ибо первые два даны всем животным, а третий могут иметь только люди, общающиеся с Богами.

И, на удивление всем, сбывались слова кудесника.

Збимир видел, как Могун молился на Требище и чаще всего приносил полевые жертвы богу Хорсу. Ваятель понял, что Хорс, когда едет на своём золотом возу с восхода на заход, всё кругом видит и Могуну рассказывает. Крепко задумался Збимир Чёрный: «Я – ваятель, сам тех богов делаю, а они мне ничего не рекут…»

Размышляя таким образом, Збимир подождал, когда уйдёт кудесник, потом взошёл на Требище, стал перед Хорсом и молвил с обидой:

– Я сотворил твой лик, отчего не открываешь мне тайное, как Могуну?

Хорс безмолвствовал.

Тогда Збимир взял палку и стукнул бога, говоря ему: «Реки!»

И в тот же миг почувствовал, что не может сдвинуться с места. Страх охватил ваятеля, и он хриплым голосом стал звать Могуна.

– Что кричишь? – спросил, подходя, кудесник.

– Помоги! Не могу сдвинуться с места! – растерянно, с мольбой в голосе, молвил ваятель.

– Ты обидел Бога и должен попросить у него прощения, – нахмурил брови кудесник. – А теперь говорю тебе: иди! – повелел Могун, коснувшись плеча ваятеля закруглённой рукоятью своего посоха.

Збимир почувствовал лёгкость в теле, оно вновь стало послушным, и он смог двигаться.

– Велика сила твоя, отче! – прошептал ваятель. И повинно склонил голову перед Хорсом, прося у него прощения.

В этот же день Могуна позвал Святослав. Они долго говорили, но о чём была та беседа, как и многие прочие, никто не ведал.

Войдя в гридницу, Святослав приветствовал дожидавшихся его византийцев. Все посланники были одеты весьма богато, в расшитые и украшенные драгоценными каменьями парчовые ризы. Особо блистал старший посол. Низко поклонившись князю, он молвил на довольно хорошем русском:

– Привет тебе, князь Киевский, от нашего великого и христолюбивого василевса Иоанна Цимисхеса! В знак почтения он прислал дары: всяческой ценной поклажи десять ящиков, двадцать тюков тончайшего шёлка, три воза оружия, а лично тебе, князь, – колхидское золочёное седло, тяжёлую кольчугу, булатный меч и десять бочек лучшего вина!

– Щедрые дары, – усмехнулся Святослав, – просто так не даются. Чего хочет василевс?

– Наш василевс благодарит тебя, князь, за укрощение строптивых мадьяр и помощь Болгарии и хочет заключить с тобой вечный мир и договор о любви и взаимопомощи в часы войны. И дабы никто не сомневался в том договоре, василевс Иоанн Цимисхес даёт тебе, князь, подписанную им грамоту на владение тобой всеми землями полуночными, на владение Волжской Булгарией, Тмутороканью, яссами и хазарами…

– Сию грамоту я у вашего василевса не просил, а взял всё указанное своим мечом и подписал русской кровью! – перебил Святослав.

Греки потупили очи на суровый тон князя.

– Реките прямо, чего хочет ваш царь?

– Великий император хочет, чтобы князь россов, исполнив воинский долг взаимопомощи и взяв награду, обещанную императором Никифором Фокой, вернулся домой в свои области и к Киммерийскому Боспору, покинув Мисию, земля которой издавна принадлежит ромеям и является частью Македонии… поскольку болгары – народ пришлый, – зачитал посол слова Цимисхеса. – Мы верим в то, что провидение управляет вселенной, и исповедуем все христианские законы, – продолжал посол, – поэтому мы считаем, что не должны сами разрушать доставшийся нам от отцов неоскверненным и, благодаря споспешествованию Бога, неколебимый мир. Вот почему мы настоятельно убеждаем и советуем вам, как друзьям, тотчас же, без промедления и отговорок, покинуть страну, которая вам отнюдь не принадлежит. Знайте, что если вы не последуете сему доброму совету, то не мы, а вы окажетесь нарушителями заключенного в давние времена мира. А посланному Никифором Фокой патрикию Калокиру император велит вернуться в Константинополь вместе с нашим посольством… – закончил переводить толмач.